– Экдал, – веско говорит Азамат в наступившей тишине. – Ты высказываешь свои претензии не по адресу. Я не вижу, на что тебе жаловаться. Жена у тебя красивая, нетребовательная, носит твоего ребенка и не смотрит на других мужчин. Это больше, чем может похвастаться взятый наугад житель столицы. Ты с духовником говорил?

– Еще бы, – бросает Экдал, косясь на Азамата, как на предателя. – Но он ничего не советует по существу. Сказал только, что это не она для меня, а я для нее и что Хотон-хон на нее повлияла. Вот я и пришел попросить, может, Хотон-хон бы как-нибудь повлияла обратно?

– Во-первых, это было бы не в ее интересах, а она моя подруга, – решительно заявляю я. – А во-вторых, я не могу убедить человека в том, во что сама не верю. Так что, увы, терпи. Кстати, я ей тут один проект предложила, она с тобой не делилась, хм?

Экдал на секунду сдвигает брови, потом поднимает на меня взгляд, полный осознания.

– Так это вы… о боги… – Он закусывает губу. Тут приходит следующее осознание. – И вы знаете, что она?..

– Ну, точно не знаю, – невинно хлопаю глазками. – Но могу догадаться. А что, неужели тебе не понравилось?

Экдал поспешно закрывает лицо руками.

– Святые пророки! Да вы издеваетесь? Я… я сознание потерял!

Я довольно улыбаюсь. Так держать, Эсарнай! Подхожу, похлопываю Экдала по плечу. Он вздрагивает.

– Что-то мне подсказывает, милый мой, что тебе не пристало жаловаться. Твоя жена заслужила культурный отдых.

Экдал убирает руки от лица. Ему чрезвычайно идет легкий румянец, впрочем, ему все идет.

– Простите за беспокойство, – выдавливает он, резво откланивается и исчезает за дверью, с трудом вписавшись в проем.

– О чем это ты с ним сейчас говорила? – недоумевает Азамат, усаживаясь в кресло и принимая у меня Алэка, который весь день ждал возможности подергать папу за косу.

– Да я подкинула Эсарнай на перевод несколько фильмов о том, как получать максимум удовольствия в постели.

– Он от этого сознание потерял? – морщится Азамат.

– Видимо, да. И еще имеет наглость жаловаться на жену!

– Нет, нет, подожди, и тебя это даже не удивляет?

– Я думаю, он это с непривычки, – признаюсь. – Но если хочешь, можем попробовать что-нибудь этакое. Конечно, я не гарантирую…

Азамат смотрит на меня пронзительно, совершенно не обращая внимания, что Алэк отковыривает у него с парадного диля цепочку.

– А есть еще что-то, чего мы не пробовали?

Я, право, в замешательстве.

– Конечно. Котик, мы женаты меньше года по местным меркам, да я еще беременная была. Мы, можно сказать, только начали. Просто тут то дети, то работа, устаем оба, как лошади, и не до экспериментов. Я даже не знаю, как ты к ним относишься.

– Ну, – Азамат поводит плечами, выныривая из оцепенения и отбирая у Алэка цепочку, – терять сознание мне не очень хочется, но сама мысль, что такое возможно… В общем, я бы рискнул. Если, конечно, тебе не придется делать ничего неприятного.

Я многообещающе двигаю бровями.

– Заметано.

Азамат задумчиво пожевывает нижнюю губу, потом встряхивается.

– Да, я, собственно, хотел сказать, что ближайший Судный день отменился, потому что дороги завалило снегом и мало кто сможет добраться. Так что мы можем поехать на Дол хоть завтра, если Кир разобрался со своей подружкой. Ты, кстати, не спрашивала у Яны, кто ее осматривал? Мне просто интересно, что за девочка.

– Спрашивала, – усмехаюсь. – Она досталась Дэну. Ужасно стеснялась, а Кир стоял за ширмой и периодически командовал: «Делай как велено!». Прям тиран. Но Дэн говорит, непохоже, чтобы там были какие-нибудь романтические отношения.

– Еще не хватало, в девять лет! – фыркает Азамат. – Пускай сначала чему-нибудь науч… – Он резко замолкает и мучительно закрывает глаза. – Ну что мне с ним делать?!

А мне нечего на это ответить.

Глава 20

Кир и Азамат вместе в тесном замкнутом пространстве унгуца – это не то, что я мечтала наблюдать в качестве отдыха: после оговорки про сироту Кир напрочь отказывается открывать рот в присутствии отца. Тирбиша с нами нет, потому что вроде как семейный круг, и все такое, да и Кир – вполне достаточная подмога, когда я не работаю. Опять же, Азамат почти все свободное время с ним нянчится, вот и сейчас сидит на заднем сиденье с мелким и старательно воркует, периодически бросая искательные взгляды на Кира. Вроде и хочет заговорить, и боится. Сам Кир мрачно молчит, он вообще не очень хотел ехать, даже охота его не соблазнила, но он прекрасно понял, что одного его в столице не оставят, не заслужил пока доверия.

– Я накупил всяких игр, – наконец решается Азамат. – Взял с собой, поиграем.

Кир молчит, а лица его мне не видно в зеркальце.

– Ты вообще какие игры знаешь? – продолжает Азамат.

– Прятки, – угрюмо отвечает Кир.

Разговор не клеится.

На Доле снег лежит уже давно, толстым слоем. Хорошо, что мы сюда добираемся по воздуху, а то бы никак не проехали. Но зато красота – все белое, сверкает, склоны гор такие припорошенные, чисто, безветренно и ти-ихо, тихо, как будто щель в горизонте со всех сторон заткнули ватой. Выгружаемся на парковке, там сторож расчистил место и дорожку к дому, но холодно. Филин мерзляво поджимает лапы.

– Будем ему будку делать? – оживляется Азамат. – В тот раз не успели, но не все же псу в доме жить.

Кир неопределенно пожимает плечами и плетется за Азаматом в лодочный сарай, где припасены какие-то стройматериалы. Я выгуливаю Алэка на лужайке у дома, хочу посмотреть на процесс создания конуры в сложившейся ситуации.

Азамат говорит непрерывно, компенсируя гробовую тишину со стороны Кира и природы. Объясняет про возможные варианты отопительного механизма, прикидывает, какой должен быть размер, как лучше напилить имеющиеся брусья и доски. Кир молча смотрит и периодически делает, что велят.

– Ну так что выбираешь? – спрашивает в какой-то момент Азамат.

– Что попроще, – тихо отвечает Кир.

Азамат кривится.

– Как хочешь, конечно, но мне не нравится такой подход. Ты для своего друга жилье делаешь! Уж не ленись.

– Я не ленюсь, – внезапно злобно огрызается Кир. – Просто не хочу тратить ваше время.

Азамат разводит руками.

– Ну знаешь, я специально для того сюда приехал, чтобы тратить время. У меня в столице дел по горло, но Старейшины отпустили, чтобы я с тобой пообщался. Так что не капризничай и делай по-мужски, чтобы работало как следует. Я еще раз говорю: мы можем поступить тремя способами…

На этот раз Кир, кажется, внимательнее слушает и даже принимается что-то чертить на Азаматовом планшете. Вскоре они наволакивают из сарая и дома каких-то деталей и раскладывают их на плоских камнях между домом и скалой.

– Давай я займусь батареями, а ты корпус собирай, – предлагает Азамат, беря в руки панели преобразователей.

Кир довольно грубо выхватывает их у него.

– Я сам!

Азамат моргает.

– Ну хорошо, давай сам… Может, я тогда пока доски напилю?

– Нет, я все сам сделаю! – повышенным тоном заявляет Кир и вклинивается между Азаматом и материалами для конуры, всем своим видом показывая, что отцу следует убраться с места строительства.

Азамат обижается, но вряд ли Кир это замечает. Алтонгирел вон сколько лет не замечал. Кир остается один возиться с железками и деревяшками, только Филин время от времени сует нос в происходящее, видно, догадывается, из-за кого шухер.

Муж подходит ко мне и берет у меня Алэка, уязвленно глядя на Кира. Алэк пищит и радуется папе, так что Азамат отвлекается от старшего отпрыска.

– Ты мой хороший, – принимается он сюсюкать с мелким. – Ты папу любишь, правда же?

Алэк как раз очень старательно развивает движения рук и в особенности пальцев, это выражается, в частности, в том, что он всех хватает за выступающие части лица, когда оказывается на руках. Вот и сейчас он со своей радостной младенческой непосредственностью вцепился Азамату в подбородок. Азамат расплывается в слезливой улыбке.